Это болезнь. Ничего иного мне не приходит в голову.
Я живу в мансарде с блестящим темно-коричневым полом и белыми стенами. Тут есть кованая кровать, пушистый кремовый коврик возле нее, полотнище с нарисованным камином, несколько ламп из киностудии, телефон-автомат, встроенный стенной шкаф, в котором умещаются все мои скромные пожитки. Белоснежный ноутбук (кстати фирмы Яблоко) стоит на полу, провода тянутся от его томного тела к стене, словно связующие нити. Рядом дверь в санузел. На соседней стене – дверь в реальный мир города. Для разнообразия повесил на нее знак – «проезд воспрещен». Глупо.
Моя жизнь стала стерильна как нераспакованый одноразовый шприц. В духовном плане конечно.
Окно с широким подоконником, на котором индийская голубая ткань, пепельница. Рядышком столик – статуэтка Будды, курительница, палочки, четки. Под столиком блок Капитана Блэка – этого хватит ненадолго. Полпачки в день – не рекорд, а норма. Примус в противоположном углу. Джезва на нем. Рядышком кофемолка и в хаотичном беспорядке банки с разнообразными сортами кофе – я знаю, что кощунственно их хранить вот так, на полу, но они быстро расходуются, к тому же у меня нет холодильника, в котором можно было бы его складировать по всем законам жанра. Я не ем дома. Я вообще мало ем – в основном у друзей или у родственников. Не один я в этом городе живу по такому принципу. Но в отличие от многих других я просто прихожу к людям в дом, сажусь за обеденный стол и честно говорю, что хочу есть. Человеческое сочувствие, по-видимому, не знает границ, ибо им не надоедает каждый раз меня кормить. Наверно, все думают то, что со мной случилось – настоящая катастрофа, и меня надо жалеть и жалеть, и жалеть… или они просто от природы таковы – добры.
По крайней мере я с ними честен. Я не предлагаю им любви. Не предлагаю вообще ничего. Я прихожу только, чтобы брать. Но видимо, их любовь ко мне слишком сильна. Они готовы давать.
Только Аме меня не жалеет. Это у нас взаимное. При каждой встрече она делает мне выговор: посмотри на себя, сколько можно разыгрывать подобный спектакль, ты мазохист и полное ничтожество, а если так, то зачем тебе жить, иди прыгни в окно. У нее шестой этаж. Шансов выжить никаких. Если бы она могла, то наверное, задушила бы меня. Или того хуже, перестала бы со мной общаться. Но мы нужны друг другу, а, значит, все это будет продолжаться дальше и дальше…