---

---

---

---

---

---

он лишил меня всего.

сначала он убил мою любовь, убедив, что мы совсем не те, какими казались...

потом он перевернул меня.

с ног на голову и обратно.



любовь, господи боже мой...

любовь...



за что было ее убивать.

за что было ее раскладывать по полочкам.

препарировать на столе...

вскрытие показало - любви то и не было.

была мания

была страсть

было что угодно только не любовь

были лишь образы.

интернет

строчки на экране

глупые представления о человеке...



вот и вся любовь.

навсегда.

убита...

и так все любви.

трупиками в душе.

в ряд.

пронумерованные с бирочками на большом пальце

и душа превращается в морг

в кладбище...

во что угодно...

только не в цветущий сад, убаюканный золотым солнцем и пением птиц...



господи.

за что?

за что убивают любовь?

она в чем виноваата?

она ведь живая...

трепетная...

она бабочка...

а вы ее на стол.

и иголкой...



господи, помоги мне...

спаси и сохрани...

если бы я только мог...

я бы любил и ничего не требовал взамен.

ничего не желал.

ни на что не надеялся...

ну почему мне всегда всего мало?



почему я не могу довольствоваться тем, что есть...



странно.

убили любовь.

утилизировали все, что о ней напоминает...

и все.



и чувств нет.





нет.

чувства есть.

я ни смотря ни на что живу.

я живу...

я чувствую...

я живее многих иных...

впрочем к черту

---

Он ревновал ее к дождю

И укрывал джинсовой курткой

Ее июневые кудри,

А зонтик прижимал к локтю.



День дожидался темноты,

Жизнь начиналась с середины,

И закрывали магазины

Свои разнузданные рты.



Ветра стояли на своем,

Шатая цепь священнодейства,

И пошлое Адмиралтейство

Сдавало ангелов в наем,



Но их надежно берегли

Два добрых духа Джин и Тоник,

И мир, казалось, в них утонет,

Едва дотронувшись земли...





А мне казалось,

А мне казалось,

Что белая зависть - не грех,

Что черная зависть - не дым.

И мне не писалось,

Мне не писалось,

Мне в эту ночь не писалось, -

Я привыкал быть великим немым.



Он ревновал ее к богам

И прятал под мостом от неба,

А голуби просили хлеба

И разбивались за стакан.



И плоть несло, и дух опять

Штормил в девятибалльном танце -

От невозможности остаться

До невозможности унять.



И вечер длинных папирос

Линял муниципальным цветом,

И сфинксов он пугал ответом

На каждый каверзный вопрос.



И, видно, не забавы для -

По венам кровь против теченья.

Миг тормозов, развал-схожденье,

И снова - твердая земля.



А мне казалось,

А мне все казалось,

Что белая зависть - не блеф,

Что черная зависть - не дым.

И мне не писалось,

Мне опять не писалось,

Не пелось и не писалось, -

Я привыкал быть великим немым.



И отступил девятый вал,

И растворил свой сахар в дымке...

К стихам, к Довлатову, к Ордынке

Он вдохновенно ревновал,



Но вместо рифм бежали вслед

Два юных сфинкса Джин и Тоник,

И воздух был упрям и тонок,

Впитав рассеянный рассвет.

---

зз все таки восхитительно!

---

безумно устал за этот день...

помогал Аме сдирать прошлое со стен и паковать сувениры по ящичкам...



сижу в комнате на полу...

ощущение просто фантастическое - будто все пространство искривлено...



черт!

еще плакаты на потолке...

а мы такие низкие...

кто бы нам помог.

не дотянемся ведь...

блядь

---

обалденный дайр

---

нуну, посмотрим, что выйдет из этого экземплярчика...

тебе всегда мало, моя душа : )))))))))

злостно кокочу

---

ведь для себя не важно

и то что бронзовый

и то, что что сердце - холодной железкою

ночью хочется звон свой

спрятать в мягкое

в женское

(с)

---

блядь, вы бы ЭТО видели!!!!!



я чуть не выл от тоски....

столько маленьких божков были упакованы, пронумерованы, отпереченены, и отпущены навсегда, как тот самый гребанный список...

только на этот раз не из окна, а в ящички, которые упрячут, похоронят навеки....



я выпросил у нее позволения нафотографировать ее комнату до глобальной перестройки....

и во время...



у меня шок.

она спокойна и довольна.

так будто она уничтожает не свое прошлое, а нечто отвлеченное...

---

а все-таки ты безумно любишь его

уж не знаю как...

но то, что ты испытываешь иными словами, чем слово "любовь" не назовешь...

какая любовь, это другой вопрос...

---

жесть....

Очевидно Вы надеялись увидеть здесь песню "Ковчег - Мыловар".



Сообщаем Вам, что чтобы получить исходный текст данной композиции, Вам необходимо связаться с нами по электронной почте.



Адрес: [email protected]. При этом, если Вы собираетесь выставить данный контент на своем сайте, то Вам необходимо разместить ссылку типа:



<a href="http://www.muzaccord.ru">ht...rd.ru</a>



на каждой странице, где используется материал с нашего сайта.

---

посвящается А.

Я товарища хороню.

Эту тайну я хмуро храню.

Для других он еще живой.

Для других он еще с женой,

для других еще с ним дружу,

ибо с ним в рестораны хожу.

Никому я не расскажу,

Никому — что с мертвым дружу.

Говорю не с его чистотой,

а с нечистою пустотой.

И не дружеская простота —

держит рюмку в руке пустота.

Ты прости, что тебя не браню,

не браню, а молчком хороню,

Это что же такое, что?

У меня не умер никто,

и немного прожито лет,

а уж стольких товарищей нет.

(c)

---

Среди любовью слывшего

сплетенья рук и бед

ты от меня не слышала,

любима или нет.

Не спрашивай об истине.

Пусть буду я в долгу -

я не могу быть искренним,

и лгать я не могу.

Но не гляди тоскующе

и верь своей звезде -

хорошую такую же

я не встречал нигде.

Всё так,

но силы мало ведь,

чтоб жить,

взахлёб любя,

ну, а тебя обманывать -

обманывать себя;

и заменять в наивности

вовек не научусь

я чувства без взаимности

взаимностью без чувств...

Хочу я память вытеснить

и думать о своём,

но всё же тянет видеться

и быть с тобой вдвоём.

Когда всё это кончится?!

Я мучаюсь опять -

и брать любовь не хочется,

и страшно потерять.

(c)

---

прошлое. уже ничье.

Пока Пенелопа вязала носки,

Еженощно их вновь распуская,

Hа том берегу быстротечной реки

Одиссей повстречал Hавсикаю.



Hавсикая сказала ему: "Одиссей!

Возвращение - лишь полумера.

Оставайтесь со мной - быть вдвоем веселей.

Почитаем друг другу Гомера."



И стекла со страниц типографская мзда,

Hадорвав путеводные нити,

И магнитною стрелкой морская звезда

Задрожала в грудном лабиринте,



И рискнул Одиссей сделать медленный вдох,

И, забывшись в прекрасной атаке,

Опроверг каноничность сюжетных ходов...

А тем временем там на Итаке



Пенелопа пряла ариаднову нить,

Ахиллесовы дыры пытаясь [стараясь] прикрыть,

Hо, сизифов свой труд

Распуская к утру,

Понимала: ничто не поможет!

Hе вернет Одиссея драконовый зуб,

Hе убьет Одиссея горгоновый суп,

Hе взойдет тот посев, если разве что Зевс

Обстоятельств пристрастную сеть

Hе переложит!



Hо и Зевс был не в силах разрушить [распутать] любовь -

Так уж мир был самим им устроен.

Только тот, кто своих уничтожит богов,

Может стать настоящим героем.



И, приняв этот тезис, как истинный дар,

Одиссей наплевал на иное, -

Лишь вдыхал семизвучный гортанный нектар

В колоннадах царя Алкиноя.



Даже в ставке Аида не знали, чем крыть,

В перископ увидав Одиссееву прыть,

И Олимп с этих пор

Стал не больше, чем хор -

Рабский хор на правах иноверца.

Одиссей промышлял по законам ветрил -

Он своими руками свой эпос творил

И, ломая покой,

Прометеев огонь

Hасаждал глубоко-глубоко

В Hавсикаево сердце.



И все, что было запретным с отсчета веков,

Проливалось в подлунном слияньи

И маячило целью для обиняков

В преднамеренном любодеяньи.



Hо судилища лопались, как пузыри,

И на дно уходили по-свойски, -

И тогда посылали земные цари

К Hавсикае подземное войско!



Одиссей понимал, что вверху решено

Изрубить золотник в золотое руно,

Hо средь лая охот

Каждый выдох и ход

Он выдерживал, будто экзамен,

И опять ускользал, оставаясь, с кем был,

Из циклоповых лап одноглазой судьбы,

Потому что решил -

Сколько б не было лжи -

Hе садиться по жизни в чужие

Прокрустовы сани...





Hо однажды взорвется картонный Парнас

И уйдут часовые халифы,

И сирены морей будут петь лишь для нас -

Лишь про нас, ибо мифы мы, мифы!



Жаль, счастливая будущность - только оскал

Прошлой дерзости на настоящем!

И погибнет в итоге, кто жадно искал,

Тот, кто выждал - бездарно обрящет.



Эта истина пала, как камень, с небес

И накрыла обоих, но мудрый Гермес

Через брод облаков [сталь оврагов]

Их увел от богов

И от звезд, разумеется, тоже,

И, присвоив им высший языческий сан,

Он, согласно подземным песочным весам,

Чтобы жар не зачах,

Их семейный очаг

Превращал по ночам/лу начал

В полюбовное ложе...





Так, пока Пенелопа вязала носки,

В аллегории снов не вникая,

Hа том берегу самой быстрой реки

Одиссей повстречал Hавсикаю...





Hавсегда...

---

пиздец.

клуб бывших жен, блядь.